Лина Лапина - Татуировка[СИ]

Какая–то апатия поглотила на мгновение мои чувства, и я смотрела в погасшие мониторы, ожидая чего–то еще. Что–то сейчас произойдет, я точно знала это, забыв о том, где и зачем нахожусь. Белый халат санитара вернул меня в действительность, когда я снова разглядела над собой лица вампиров.

— Нет, — зашептала я, зажмурившись, ослепленная внезапными слезами, — пожалуйста.

Максимилиан до боли сжал мою ладонь.

— Верьте мне! — его глаза появились близко–близко, мерцая сквозь расплывчатую пелену. Жаркое дыхание скользнуло ласковым бархатом по коже, иссушая мои слезы. Я сглотнула и безропотно повиновалась. Сил бороться уже не оставалось — наркоз надежно сковал мое тело, постепенно добираясь до разума.

Я повернула голову к Максимилиану. Он ласково улыбнулся, погладил меня по голове и, взяв мою холодную ладонь в свою, кивнул вампиру–врачу. Мое тело дернулось, когда длинная тонкая игла шприца с белой перламутровой жидкостью вонзилась в шею.

— Тише, тише, — шептал лорд, склонившись надо мной и удерживая от движений сильными пальцами за плечи. — Кричите, если больно, — произнес он едва слышно, прямо в ухо, обдав кожу терпким горячим дыханием. Тишина помещения взорвалась моим звенящим воплем, полным отчаяния и ужаса, когда содержимое шприца оказалось во мне. Я чувствовала, как перламутровая искрящаяся субстанция разносит по моим венам кипучую жизнь вместе с резкой, безумной, просто невероятной болью. Казалось, черная кровь вскипела и только твердые руки Максимилиана удерживали мое бушующее тело во время судорог. Я не заметила, в какой именно момент все закончилось. Спасительный глубокий сон погрузил мое израненное сознание в свои волшебные владения, и я оказалась в благодатной пустоте.

Рука, обнимающая меня сзади, была удивительно горячей. Знойное тело плотно прижалось ко мне сзади, и мы мирно лежали на мягкой кровати, в полудреме, сокрытые невесомым шифоновым занавесом под тяжелым балдахином. Лишь чуть–чуть полупрозрачное полотно трогал робкий ветер из раскрытого настежь окна, в которое светила полная луна.

Я поежилась, и рука обхватила меня сильнее, затем с талии переместилась к ребрам, чутко и нежно проведя по ним трепетной ладонью, выше по предплечью, остановилась в пульсирующей впадинке на шее, мягко касаясь подушечками пальцев холодной кожи. Жаркое прикосновение губ к обнаженному затылку вскружило голову и повергло в водоворот чувственных переживаний. Я не смогла сдержать стон, вырвавшийся сквозь закушенную нижнюю губу, и выгнулась навстречу искушенным ласкам.

Губы перемещались по шее к лицу, прошлись горячим пламенем по щеке, запечатлели нежный поцелуй на виске и дотронулись до прикрытого века. Ладонь впилась в мои волосы и, приподняв голову, повернула мое лицо навстречу поцелуям.

Мы слились в поцелуе, он становился все жарче, границы сознания раскрылись, не осталось ничего, кроме моего холода и его жара.

В определенный момент перед моими закрытыми глазами пронеслась секундная вспышка, рассеяв темное ничто. Потом еще одна, за ней другая, уже немного длиннее и отчетливее. На моих губах появился соленый вкус крови. Она стремительно заполняла мой рот, перетекая из чужих губ. Стало страшно. Я попыталась отстраниться, перед внутренним взором замелькал все еще неясный образ, он чередовался, убыстряя темп. Цепкие пальцы стальными тисками сжали мои виски, мешая попыткам отстраниться. Возникло навязчивое ощущение, что вот–вот проявится лицо, скрывающееся во мраке моего сознания, освещаемое яркими вспышками. Когда дышать уже было практически невозможно, и я всеми силами пыталась заглушить глотательные рефлексы, так что щеки мои раздулись, внезапно ставшие жесткими губы стремительно отстранились, вынуждая кровавому фонтану из крови и слюней вырваться из моего освобожденного рта. Я отфыркивалась, жидкость попала в нос, вызывая серию спонтанных чихов. И в это мгновение я распахнула глаза, которые до этой минуты не открывались, сдерживаемые какой–то невидимой силой.

Джерард! Его руки все еще сдерживали мою голову от любого движения, лицо склонилось надо мной, и с него капала кровь. Я закричала, но голос пропал, рот раскрылся в беззвучном крике и на меня накатил парализующий ужас. Глаза Джерри лихорадочно горели, и было непонятно что за выражение владеет ими.

Я схватилась за его предплечья, прилагая неимоверные усилия, чтобы сдвинуть его тело с себя, но он навалился на меня свинцовым грузом.

Я мысленно взмолилась о свободе, и он прочел это по моим глазам, так как его собственные ответили выражением мучительной боли и немой мольбы.

Занавески под балдахином взметнулись от резкого порыва ветра. Прогремел гром и сверкнула молния, я вздрогнула от неожиданности, сердце давно уже билось в бешеном ритме кроличьего бега, а в эту секунду зашлось и дыхание прервалось на миг. Джерри начал приближаться, вдавливая меня в матрас.

«Нет! Нет!», — мысленно, как заклинание, твердила я, пытаясь мотать головой и избежать горячих капель крови, обжигающих мою кожу. Джерри раскрыл рот, и я увидела волчьи клыки, вместо человеческих. Расширившимися от ужаса и изумления глазами я наблюдала, как его зрачки расширяются и постепенно заслоняют собой радужку и белки, заполняя их глянцевой чернотой. Лицо вытянулось, обернувшись мордой ночного хищника с оскаленной пастью. И когда его губы практически касались крепко сомкнутых моих, он прошептал, задыхаясь и хрипя: «Пом…моги мне…».

Я очнулась от кошмара.

Комната озарилась лунным светом и серебрила мою белоснежную подушку, мокрую от слез. Я сидела, откинув одеяло и обхватив колени ледяными руками.

— Все в порядке, Джейн, — пробормотала я вслух, и мой голос прозвучал глухо и одиноко.

Ночь близилась к рассвету, и я знала, что это самое темное время суток.

На прикроватной тумбочке я заметила стакан с водой и потянулась к нему. Прохладная живительная влага помогла восстановить ровное дыхание. Я пила и пила, казалось, прошло несколько минут, но вода все не кончалась и я пила дальше, пока она не превратилась в густую соленую кровь, обожгла мои губы и пищевод. Я отшвырнула стакан, и он разбился о стену над подушкой, окропив ее кровью. Рвотные рефлексы наступили неожиданно, и меня скрутило так, что я не удержавшись, свалилась с кровати, и содержимое желудка выплескивалось из меня потоками алой жидкости, пока та не почернела. В этот момент я поняла, что моя собственная черная кровь покидает мое тело, и безумно испугалась.

В дверь забарабанили, и мне пришлось кое–как приподняться, чтобы выглянуть из–за кровати. Рвота прекратилась, и я встала, держась за одну из поддерживающих балдахин деревянную колонну. Мой взгляд упал на зеркало у стены, и я увидела свое отражение — бледное создание в белой ночной рубашке до пят, полностью забрызганной кровью, все еще стекающей по подбородку.